Мысли вслух. Глава 4: Графини Хеллфаер-Бладблейд. Часть 2

Категория: По принуждению

«Наконец-то! Через неделю либо около того приедет мать! Спасена! Как я по ней заскучала. Никогда бы не поразмыслила, что мне будет так ее не хватать. А ведь я возненавидела мама за то, что она выдала меня за Карена. Вобщем, я и на данный момент не в экстазе, но здесь с разума можно сойти со скукотищи! Он уехал — обвиняет меня в том, что не могу от него забеременеть… Может он и прав… Наверняка, я бездетна… в том, что я фригидна колебаний нет… Никогда мне еще не доводилось почувствовать ничего хоть отдаленно схожего на то, что обрисовывают в романах… Никаких звезд… Наша 1-ая супружеская ночь: пыхтящий на мне перегаром свежеиспеченный муженек, боль от проникания его писюна, малость крови и скорая разрядка Карена… Он так и уснул на мне опьяненный, а я только и почуствовала боль да воду от крови и нескольких капель семени. Другие разы не лучше. Мне время от времени неприятно — он больно трет меня там… ничего не намокает, плохо скользит. Недолгое пыхтение, разрядка, набоковую — вот и вся наша брачная жизнь. Мы друг дружку не знаем, а он даже не пробует меня осознать. От меня ему нужен только отпрыск, чтоб остаток жизни я его воспитывала, пока Карен забавляется с друзьями! Я здесь зачахну, просто умру!» — такие унылые думы витали в голове юной Ширке, шедшей по дороге к конюшне.

«Зачем так далековато ее строить?! Ах да, государю Роланду, как видите, не нравится запах конюшен. Он, как видите, очень чувствителен к запахам! Тоже мне! Когда старик скончается, я стану хозяйкой здесь и наведу свои порядки — конюшня должна быть поближе к дому. Лошадки на то и есть, чтоб не ходить пешком! Хотя, не так давно объявился новый конюх… Другими словами это старенькый конюх, но он возвратился. Кошмар! Он таковой большой! У меня от него мурашки по коже. Большущее, нечистоплотное чудище! Бррр! Пожалуй, в том, что конюшня так далековато есть и свои плюсы… Хм… мне показалось, что я лицезрела государя Роланда, идущего в ту же сторону, но его нет… Видимо, пошел отдавать распоряжения конюху. Ну и хорошо — не придется с ним связываться». Она вошла в конюшню и увидела свою возлюбленную кобылу — маленькую как и она сама — Сильвиль… под конем государя Роланда!

— О Боги! Что тут происходит?! — конь, видимо, струхнув от такового неожиданного вторжения, слез с Сильвиль и отошел в сторону. — Что тут происходит, я спрашваю?! Кто позволил этому… этому… этому жеребцу оказаться наедине с моей Сильвиль?! — сама не зная кого, стала отчитывать графиня.

«Ну, я этому конюху задам взбучку! Кажется, конь не успел ничего сделать, по другому их было бы не разнять — вот и отлично. Не хватало еще, чтоб мою лошадку… мою… этот… Угх! А она тоже хороша! С чего это вдруг позволяет всяким… различным…» — Ширке оборвала свою яростную мысленную тираду, заметив то, что свисало у коня меж задних ног — большой конский член. Она смотрела на него с благоговейным страхом. «Неужели, он желал всунуть этого монстра в мою крошку? Да он, наверное, полуметровый! Кошмар!.. Моему супругу со своими тоненькими в наилучшем случае 10 сантиметрами до него далековато… очень…»

Она смотрела на этот агрегат и не могла оторвать взора. Но здесь, видимо, осознав, что Ширке не представляет из себя опасности, конь вновь запрыгнул фронтальными ногами на спину Сильвиль и стал подскакивать к ее заду на задних ногах, грозя загнать страшный инструмент в кобылу. «О Боги! Остановите его!» — графиня не могла вымолвить и слова, только прикрыла рукою рот, готовясь закрыть лицо, но продолжая заворожено глядеть, как конь старается покрыть кобылу. «Он вот-вот войдет!» Женщина так увлеклась происходящим перед ней непотребством, что не увидела вошедшую сходу за ней фигуру, наблюдавшую за ее поведением — за тем, как она нагибается, чтоб лучше разглядеть фаллос коня, за тем, как она, не отрывая глаз, глядит как ее кобылу вот-вот возьмут. Дверь в конюшню тихо закрылась и фигура приблизилась к ничего не подозревавшей девице.

Толчок в спину чуть ли не принудил Ширке перелететь через низенькую загородку загона прямо ко собственной любимице, которой очевидно было не до нее. Но уже перегнувшуюся через заборчик графиню придержали за таз.

— Что? Кто Вы?! Что Вы для себя позволяете?! — ни на один вопрос женщина не получила ответа. Попробовала оборотиться, но ощутила внезапную прохладу ниже пояса и голову дамы накрыла пышноватая юбка ее же платьица. — Немедля закончите! — Мощнейший рывок и ее попа обнажена, все, что было под юбкой сейчас оказалось спущено до уровня коленей. — А-а-а! Помогите, насилуют!

— Кричи сколько хочешь, здесь все равно никто не услышит, — по спине пробежал холодок, глас принадлежал конюху. Конкретно он на данный момент держал одну руку на ее спине, не давая разогнуться, а пахом прижимался к ее попе… то, что она ощутила через материю штанов принудило ее кричать с большей силой. — Ха, ну, как хочешь — мне так даже больше нравится. Хм, где здесь сметанка? Я ж сюда ее клал, чтобы смазывать сосцы для дойки… А… вот… — Ширке ощутила возню сзади и сообразила, что ее насильник спускает брюки. Позже послышались звуки скольжения — видимо, смазывает член для наименьшего трения… Дрочит его…

— Нет, пустите! Закончите! — забилась она с новейшей силой, но ничего не была в состоянии сделать против этого бугая. Графиня была прекрасной, рижеволосой, слабенькой и очень маленькой женщиной — ее нередко ассоциировали с куколкой и изредка угадывали, что ей шестнадцать, почаще давали не больше двеннадцати-четырнадцати.

— Тише, тише, кобылка ты моя. Тпру! На данный момент… погоди… — Ширке ощутила что-то горячее и скользкое, упершеся в ее половые губы. Что-то огромное, что конюх старательно заправлял в лоно девицы. — Вот так!.. — маленький резкий толчок и нечто большущее расперло, растянуло ее щелку, протолкнувшись малость вглубь. — Вот так лучше! — говоря это, мужик сейчас держал графиню за талию обеими руками — казалось, он мог обхватить ее своими большими ладонями.

— Нет… — только и пискнуа Ширке, ощущая, как маленькими толчками большой поршень прокладывает путь в ее глубины.

— Тише, тише, кобылка… Расслабленно… для тебя понравится. Я лицезрел как ты глядела на член моего парня. Что, хочешь таковой же? Получай…— графиня все еще пробовала вырваться, визжала, но ее сопротивления конюх, кажется, даже не замечал. — Знаю… хочешь… Ух, какая ты здесь узенькая… класс! Слыхал, у твоего супруга член что спичка, это правда?

— Подлец! Только и можешь, что обижать беззащитную даму и наводить напраслину на великодушного человека! — попробовала защитить часть собственного жена Ширке, хотя, в сопоставлении с агрегатом насильника, член супруга казался просто смехотворным.

Здесь конюх вошел на всю длину, больно ткнувшись в матку:

— Ай!

— Потерпи малость, кобылка… Скоро привыкнешь… — с этими словами мужик начал совершать постепенные возвратно-поступательные движения, то погружая собственного великана в узенькую щелку, то вытаскивая его из нее. Одну руку он просунул к гладкому лобку девицы — она брилась, чтоб угодить супругу — и стал грубо теребить клитор. Другую он как и раньше держал на спинке, но сейчас нежно гладил ее и приговаривал. — Ну вот, так лучше? Я не на всю длину захожу, крошка… Вот так… вот… отлично… Я вижу, ты тоже справляешься? — последнее предназначалось коню, который засадил-таки кобыле и на данный момент сношал ее.

«Совсем как меня…» — промелькнуло в голове девицы. И вправду, ее трахали прямо перед ее же лошадкой, так же сзади — супруг был с ней только впереди… Это было унизительно… Но, почему-либо, по неведомым ей причинам, Ширке ощутила понизу животика необыкновенное себе чувство — чувство заполненности и растекеающегося по телу тепла. С страхом себе она сообразила, что возбуждается. «О нет! Нет-нет-нет-нет! Быть такового не может! Я… я не должна! Он… он взял меня силой, насилует меня в этом грязном зловонном сарае на очах моей же Сильвиль… Этот большой, потный амбал!» И все же, с каждой секундой, с каждым толчком, даже от этих мыслей… она заводилась все посильнее и посильнее. Злосчастная чувствовала, как затвердели соски, ощущала, что поршень в ее пещереке все более уверенно и легче скользит вперед-назад… Она потекла…

— Вижу, для тебя нравится, я же гласил.

— Н-н-ничего подобного!

Больше никто не проронил ни слова. Мужик преспокойно ебствовал графиню сзади, а конь вгонял собственный член в ее кобылу в паре метров от нее. Все, что могла делать Ширке из собственной позиции — следить снизу, как заходит и выходит большущее естество жеребца в ее Сильвиль, да осознавать, что та чувствует… невольно представлять себя на ее месте… Это было нетрудно. Скоро конь начал извергаться, но Ширке сейчас было все равно. Она из последних сил кусала губки, чтоб ее нередкое дыхание не переросло в стоны. На лбу проступили капельки пота, костяшки пальцев, вцепившиеся в перегородку, побелели. Хлюп-шлеп-хлюп, хлюп-шлеп-хлюп — раздавались в конюшне звуки, исторгаемые текущим влагалищем, в каком действовал большой член и увесистыми яичками, бьющимеся о девичьи ляжки.

— Ох! — мужик загнал член внезапно резко и глубоко, сорвав с уст насилуемой графини 1-ый стон.

Скоро, сначало тихо, неприметно, а потом все громче и громче, стало слышно мычание, а позже женщина застонала. Она вопила и охала все посильнее и посильнее, не способен сдерживаться, шлепки становились все почаще и почаще…

— А-и-и-и!.. — раздался в конюшне визгливый не то вскрик, не то писк получающей 1-ый в жизни оргазм юной дамы.

Она вся напряглась и выгнулась в спинке. Стены влагалища запульсировали на члене насильника, продолжавшем долбить даму в бешенном темпе. Графиня увидела звезды. Ей показалось, что она сошла с разума. В чувства ее привели могучие толчки конюха, чувство напрягшегося и вытянувшегося до максимума члена, который резко выпрыгнул из ее пещерки. Мужик спешно убрал одну руку с талии девицы и она ощутила жаркую скользкую от ее соков головку, упершуюся в ягодицу. Член стал тыкаться в круглое полушарие, надрачиваемый владельцем… И вот он начал извергаться… По попе стали лупить жаркие струи. Одна за другой они стекали по обнаженным еще дрожащим ножкам Ширке прямо к ее коленям, орошали и пропитывали ее нижнее белье, всю остальную одежку. Струи попали и на обнаженную часть спины. Он залил своим семенем сзади все, что было не прикрыто тканью.

Выжав последние капли на бедро девицы, конюх натянул брюки, одернул юбку графини вниз и ушел, не сказав ничего.

Ширке обессиленная сползла на грязный пол и растеряла сознание.